– Я не могу попасть в дом. Раш, когда уезжал, думал, что у меня есть ключ, – призналась я Вудсу.

Он соскочил со стола и опустил руки:

– А где же ты сегодня ночевала?

Похоже, он разозлился. Я совсем не хотела его злить, просто поделилась своими проблемами. Вся моя одежда осталась в доме Раша.

– У Бети.

– Как ты туда добралась?

– Пешком.

– Черт! – Вудс сорвался на крик. – Блэр, это же три с половиной мили, не меньше. Когда Раш уехал, уже стемнело. У тебя же теперь есть телефон, пользуйся им.

– Я хотела пройтись. Мне надо было прогуляться. Не кричи на меня. – Я тоже повысила голос.

Вудс вздохнул:

– Извини. Я сорвался. Просто ты так упорно держишься за свою чертову независимость. Я хочу, чтобы ты правильно меня поняла. Нужно будет куда-нибудь поехать – звони. Мне нравится думать, что мы друзья, а друзьям я всегда помогаю.

Мне нужны были друзья.

– Мне тоже нравится думать, что мы друзья, – отозвалась я.

Вудс кивнул:

– Вот и хорошо. Но как твой босс, я запрещаю тебе сегодня выходить на работу. Через час ты будешь в доме Раша. Я сам тебя отвезу.

Не успела я спросить, как мы туда попадем, а он уже держал трубку возле уха.

– Она у меня в офисе. Ей не попасть в дом, – сказал он и после паузы продолжил: – Ни черта подобного. Она вчера пешком пришла к Бети. Ты свяжись с экономкой Раша, пусть она отопрет дом. А я отвезу туда Блэр.

Еще одна пауза.

– Без проблем. Рад помочь. Держи меня в курсе. Я с вами.

Вудс повесил трубку и посмотрел на меня:

– Грант попросит экономку открыть дом. Иди поешь чего-нибудь на кухне, а потом я тебя отвезу. Он сказал, что минут через двадцать экономка будет на месте.

Есть совсем не хотелось, но я согласно кивнула:

– Хорошо.

Я пошла к двери, но потом обернулась и сказала:

– Спасибо.

Вудс подмигнул:

– Не за что.

Раш

Спать я не мог, просто сидел в кожаном кресле возле больничной кровати и не отрываясь смотрел на свою маленькую сестренку. Она лежала с закрытыми глазами, голова забинтована, в руки воткнуты иголки. Если бы не мигающие и пикающие мониторы, можно было бы подумать, что она умерла. Когда мы виделись в последний раз, я обошелся с ней грубо, даже жестоко. Но я лишь хотел, чтобы она повзрослела. А теперь этого уже могло и не случиться.

Когда я приехал в больницу и увидел Нэн, я пришел в ярость. Она была такой слабой, такой беспомощной, при виде ее у меня просто сердце разрывалось. Я не мог ни есть, ни спать. Я должен был сказать Нэн, что люблю ее, что жалею о нашей ссоре. Ведь я обещал ей, что всегда буду о ней заботиться. Несмотря ни на что. А сам оттолкнул ее от себя. Потому что она не хотела принять Блэр.

У меня свело желудок, когда я вспомнил, в каком состоянии бросил Блэр. Она так испуганно смотрела на меня своими огромными глазищами. Нельзя было так с ней поступать, но в тот момент я сам себя боялся. Я не мог ей позвонить. Не мог, пока Нэн в таком состоянии. Однажды я уже поставил Блэр выше Нэн, и вот что из этого получилось. В этот раз Нэн должна была оставаться для меня на первом месте. Я был уверен: если бы она знала, что я сижу рядом и жду, когда она очнется, она бы открыла глаза.

В палату вошел Грант. Он сразу посмотрел на Нэн. Я увидел в его глазах боль, и это меня совсем не удивило. Он хотя и вел себя так, будто не любит ее, но я-то знал, что Нэн ему небезразлична. Когда мы росли, она была капризным и избалованным ребенком, которого нельзя не любить. Такие узы невозможно разорвать.

– Я только что говорил с Вудсом. С Блэр все в порядке. Вчера она не смогла попасть к тебе. Переночевала у Бети. Я позвонил Генриетте, она откроет для нее дом.

Грант говорил тихо, словно боялся потревожить Нэн разговорами о Блэр.

Я оставил ее одну вечером на подъездной дорожке. Слава богу, у нее теперь есть телефон. Я бы не вынес, если бы узнал, что она в темноте одна шла пешком к Бети.

– Она расстроена?

На самом деле я хотел спросить: не обиделась ли она на меня. Конечно, она должна была обидеться. Я наорал на нее и чуть ли не вышвырнул из машины. Когда мама сообщила мне о Нэн, во мне что-то перевернулось и я слетел с катушек.

– Он сказал, что присмотрит за ней… – Грант осекся.

Он знал, о чем я думаю. Доверить Вудсу присматривать за Блэр было опасно. Он богат, успешен, и его семья хорошо относится к Блэр. Вдруг она поймет, что только теряет со мной время?

– Она беременна, – вдруг сказал я.

Мне просто необходимо было кому-то это сказать.

– Вот черт, – пробормотал Грант и опустился на жесткий пластиковый стул в углу палаты.

– Когда ты узнал?

– Она сказала мне вскоре после того, как вернулась в Розмари.

Грант тряхнул головой. Такое он услышать не ожидал. Но он не знал и о том, что мы помолвлены. Когда я сделал Блэр предложение, Грант уже уехал из города. Я ему об этом не рассказывал.

– Поэтому ты сделал ей предложение?

Это был не вопрос, скорее утверждение.

– А ты откуда знаешь?

Грант посмотрел в сторону Нэн:

– Она мне сказала.

Я не сомневался в том, что Нэн надо было кому-то выговориться. Но не ожидал, что она выберет для этого Гранта. Обычно эти двое вели себя так, будто в любую минуту готовы вцепиться друг другу в глотку. Они редко проводили вместе свободное время.

– Ей это не слишком понравилось, – сказал я.

– Да, не слишком, – согласился Грант.

Я посмотрел на сестру и подумал о том, что с радостью поменялся бы с ней местами. Она нуждалась во мне, а меня не было рядом, и теперь я не мог ничего исправить. Я всегда решал все ее проблемы. И вот теперь, когда я был нужен ей больше всего, я только и мог, что сидеть рядом и беспомощно смотреть на нее.

– Она решила, что ты сошел с ума. Если бы она знала о ребенке, она бы решила, что ты попросил руки Блэр из-за того, что она от тебя забеременела.

– Я попросил руки Блэр не потому, что она от меня беременна. Я попросил ее выйти за меня, потому что не могу без нее жить. Я только хотел, чтобы Нэн это поняла. Всю жизнь я делал все, чтобы она была счастлива. Всегда решал все ее проблемы. Был для нее и матерью, и отцом. А теперь, когда я встретил женщину, которая может сделать меня счастливым, она отказывается принять ее. – У меня ком подкатил к горлу, я тряхнул головой, еще не хватало тут разреветься. – Я просто хотел, чтобы она поняла, что Блэр делает меня счастливым, и приняла это.

Грант глубоко вздохнул:

– Думаю, со временем она это поймет. Она ведь тоже хочет тебе счастья. Просто она думает, что знает, что для тебя лучше. Так же как и ты думаешь, что знаешь, что лучше для нее.

Голос Гранта на последней фразе стал тише. Он имел в виду что-то более важное, но, возможно, я просто слишком устал и мне это показалось. Надо было хоть немного поспать.

– Надеюсь, – сказал я и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. – Мне надо вздремнуть. Не могу говорить. Мысли путаются.

Скрипнул стул. Грант встал. Я слышал, как он прошел к двери.

– Узнай, как там Блэр. Для меня. Пожалуйста. – Я открыл глаза, чтобы убедиться в том, что Грант еще не ушел и слышит меня.

– Хорошо, – сказал он и вышел из палаты.

Прошло два дня. Никаких признаков улучшения. Нэн по-прежнему была без сознания. Я принял душ, потому что мама на этом настояла. Препираться с ней и одновременно думать о Нэн я не мог, поэтому, чтобы она заткнулась, сделал так, как она сказала.

Сегодня Грант почти весь день просидел вместе со мной в палате. Мы не особенно много разговаривали, но оттого, что он рядом, мне немного полегчало. Мама сказала, что ей тяжело это выносить, и большую часть времени проводила в отеле. Иногда на минутку заходил Эйб, но я ничего большего от него и не ждал. Он никогда не интересовался дочкой, пока она росла. У этого человека отсутствовал жизненно важный орган: у него не было сердца.